Под кайфом и в смятении: рецензия на сериал «Мы, дети станции Зоо»

Середина 1970-х, Берлин. Уставшая от постоянной ругани в семье школьница Кристина попадает в компанию свободолюбивых подростков — вместе они ходят в самый модный клуб города, экспериментируют с запрещенными веществами и зарабатывают проституцией. В какой-то момент беззаботная жизнь подходит к концу: у Кристины нет денег на дозу, ломка сводит с ума, а друзья начинают умирать как мухи.

Яна МакКиннон в роли Кристалин на кадре из сериала «Мы, дети станции Зоо»

Трудно переоценить значение скандальной биографии Кристины Фельшеринов «Мы дети со станции Зоо» 1979 года, которая вкупе с культовой экранизацией стала подзатыльником зажиточным европейцам: те внезапно узнали, что их дети к 15 годам плотно сидят на игле и готовы продать себя ради новой дозы. То был настоящий и полностью оправданный шок: описанные в книге и показанные на экране ужасы служили практически документальными зарисовками из жизни европейских подростков, ведущих двойную жизнь школьников-наркоманов. Просто представьте, что разлетающиеся в наше время по родительским чатам WhatsApp сообщения о губительной силе аниме, доводящих до самоубийства играх и конфетах с ядом оказались бы сущей правдой. Что-то похожее произошло 40 лет назад.

Анджелина Хэнч в роли Карин на кадре из сериала «Мы, дети станции Зоо»

За это время ни книга, ни фильм особо не постарели: они до сих пор отлично справляются с главной задачей: без чрезмерного морализаторства и за счет натуралистичных и реалистичных сцен отбивают у читателей/зрителей желание даже думать о запрещенных веществах. Причем делают это так эффектно, что любое упоминание Кристины Ф. впоследствии триггерит тревогу и вызывает панические атаки. Новая экранизация странным образом дает противоположный результат: благо, ни о какой глорификации наркотиков и романтизации образа жизни героев говорить не приходится, но сериалу иногда не хватает ройзмановской оптики.

Даже у «Эйфории», которой создатели «Мы дети со станции Зоо» активно вторят, под слоем блесток есть смысловое ядро: справившийся с зависимостью Сэм Левинсон среди прочего объясняет, почему запрещенные вещества — это не просто легкий способ сбежать от суровой реальности, но и ждущий твоей слабины враг на остаток жизни. Даже на фоне такой очевидной мысли немецкий сериал — это максимум история о том, что жить с зависимостью хорошо, а без нее… ну, не очень. На помощь должен был прийти шок-контент из жизни наркозависимых, но он в сериале снят до смешного стильно, поэтому даже сцена похорон здесь выглядит как клип нового фрешмена.

Кадр из сериала «Мы, дети станции Зоо»

Визуал — это вообще главная проблема немецкого сериала: стильные наряды, неоновый свет, клиповый монтаж, современная европейская попса и каверы Дэвида Боуи напрочь убивают атмосферу Берлина 70-х. Историю, которая сейчас служит маркером эпохи героиновой чумы, будто неудачно адаптировали под наше время: здесь нет телефонов, зато грязный туалет со шприцом на полу выглядит как дизайнерское решение, а наркопритон — как модный лофт.

Из других неприятных сюрпризов — измененный текст первоисточника: где-то убрали детали (например, у Кристины теперь нет сестры), остальное разбавили ненужными подробностями, чтобы растянуть историю до невыносимого восьмичасового хронометража. Вывод после просмотра удручающий: оказывается, одержимость иглой, протыкающей вену, тяжело конвертировать в достойную экранизацию культовой биографии или в удачный сериал о трудных подростках.