Интервью с Шах Рукхом Кханом

Мумбаи, 7 января 2010 года. Три дня назад «Аватар» преодолел отметку 1 миллиард долларов в мировом прокате, но в столице Болливуда вы едва ли увидите признаки того, что исполинский блокбастер Джеймса Кэмерона еще показывают в кинотеатрах. Тут один фильм сменяет другой с космической скоростью – время «Аватара» ушло, весь город завешан постерами и баннерами хита текущей недели, комедии «Разыскивается жених». Один из этих постеров посвящен Шахрукху Кхану, хотя в фильме он задействован лишь как приглашенная звезда в камео. Но такова уж привлекательность его имени для зрителя.

«Да, Король Кхан – величайшая звезда!» – говорит нам таксист, когда мы указываем на крупноплановое фото актера на автобусе, едущем в соседнем ряду («шах» на хинди означает «король»). Мы направляется домой к Кхану, чтобы побеседовать о фильме «Меня зовут Кхан», который вот-вот выйдет в прокат. Нам рассказали о том, что это кино – болливудская мелодрама, сделанная «по американскому стандарту».

Однако Кхан уже играл в фильмах, активно продвигавшихся на Западе, но так и не снискавших успеха в Штатах («Император» и «Девдас», 2001 и 2002 гг. соответственно). С другой стороны, в самой идее, что индийский фильм должен подстраиваться под американские стандарты, содержится определенное высокомерие. Болливуд – это мощнейшая махина, которая бьет Голливуд по количеству производимой продукции и даже по посещаемости. Если бы не низкие цены на билеты (в среднем около 40 рублей) и озверевшие пираты (80% продаваемых DVD – контрафакт), индийский бокс-офис показывал бы такие результаты, о которых западные дистрибьюторы даже мечтать не осмелятся. Кто, собственно, к кому должен подстраиваться – большой вопрос.

«Я думаю, “подстраиваться” – это не совсем правильный термин», – размышляет Кхан. Для 44-летнего мужчины, который последние 50 часов был на ногах, он выглядит на удивление свежо. Вы бы никогда не подумали, что днем раннее у него была первая за последние 18 месяцев танцевальная репетиция. Мы удобно расположились в его прекрасной библиотеке, предварительно уличив момент и насчитав 48 полок, заставленных преимущественно работами о кино и биографиями, а также многочисленными наградами, которые теперь служат лауреату подставками для книг.

«Эти разговоры впервые начали вестись лет 12 назад. Но изначально такие фильмы были, скажем так, “неформатными”, – рассуждает Кхан. – Если я в состоянии сделать неформатное кино на английском, то оно в любом случае сгодится на экспорт».

Но Шахрукх Кхан не самый активный в мире ваятель «неформатных» фильмов. Во всяком случае, уж точно не они сделали ему карьеру, помогли заработать много денег и собрать десяток-другой подставок для книг. Прежде всего он человек, умеющий делать блокбастеры и специализирующийся на экшнах и романтических лентах (комедия или драма – тут неважно, оба жанра достаточно прибыльны). Вот где золотая жила, и Шахрукх этого не стесняется. Есть причины, по которым к нему намертво приклеилось прозвище «индийский Том Круз».

«Я был в Англии, занимался промо-туром “Императора”, и однажды мне кто-то из журналистов задал вопрос: “Какой у вас на родине статус, если сравнивать с западными актерами? В какую категорию вы попадаете? Актер, предпочитающий работу над серьезными фильмами, как Том Хэнкс? Таблоидная суперзвезда, как Брэд Питт? Актер-однодневка, блистающий только в одном конкретном фильме?” Там также присутствовали индийские журналисты, которые не преминули ответить на вопрос: “Он – индийский Том Круз. Он кинозвезда, продюсер, не чурается авторского кино, но в основном занимается большими блокбастерами и коммерческими хитами”…» Этим сходство не исчерпывается.

И Круз, и Кхан – фанатики своего дела, способные пахать целыми днями без отдыха. Оба прекрасно знают, чего от них ждет их аудитория, и не стесняются работать в популистском формате. По количеству фанатов они, вполне вероятно, идут ноздря в ноздрю (только индийская аудитория насчитывает 1,2 миллиарда человек). Тем не менее, Кхан отмахивается от этого сравнения.

«По-моему, до Тома Круза мне далеко. Конечно, я люблю сниматься в экшнах, но единственное, что есть между нами общего, я увидел в фильме о съемках “Миссия: невыполнима”: Том выполняет какойнибудь сложный трюк, подходит к монитору, надевает очки и щурится, глядя на то, что в итоге получилось, – точь-в-точь как я! Я никогда не воспринимал всерьез эти разговоры о том, что я “индийский Том Круз”. Мне будет очень неловко, если мы когда-нибудь встретимся. Как-то мы вместе присутствовали на одной церемонии вручения “Золотых глобусов”. Из-за этой неловкости мне пару раз казалось, что он поедает меня взглядом. Не сомневаюсь, что в тот момент он говорил о чем-то другом, но тогда я был уверен, что он говорит: “Это что, и есть тот самый парень, которого считают индийским Томом Крузом? Идите и приведите его ко мне!”»

Одна книга выделяется среди всех в библиотеке Кхана: биография Хамфри Богарта. А вот это, пожалуй, будет куда более правильным сравнением. Оба актера играли злодеев на заре своей карьеры, пока удачное стечение обстоятельств не позволило обоим преобразоваться в романтических героев.

«Да, я начинал как злодей: дрался с хорошими парнями, убивал девушек. Потом я сыграл в лав-стори – это было очень непривычно».

Кхан имеет в виду «Непохищенную невесту», фильм-рекордсмен по количеству недель в индийском прокате. С тех пор актер стал королем бокс-офиса. В 2007-м Шахрукх сыграл в комедии «Ом Шанти Ом» – еще один рекордсмен, ставший самым прибыльным фильмом за всю историю индийского кинопроката. В том же году он сменил болливудского титана Амитабха Баччана на посту ведущего телешоу «Кто хочет стать миллионером?» – одна из причин, по которой он отказался от аналогичной роли в «Миллионере из трущоб», которую потом в итоге сыграл Анил Капур.

«Как ни смешно, я очень хотел экранизировать книгу Викаса Сварупа “Вопрос-ответ” на хинди. Я говорил: “Давайте снимем это! Я сыграю ведущего, и мы найдем какого-нибудь молодого парня для главной роли”. Но, как выяснилось, права к тому времени уже были выкуплены. Я оставил эту идею, но позже встретился с Дэнни Бойлом и прочитал сценарий. Это было куда лучше, чем то, что я собирался сделать, но я подумал, что лучше бы мне отказаться от участия в этом проекте, учитывая, что я уже и так был реальным ведущим передачи “Кто хочет стать миллионером?”. В этом фильме были присущие индийскому кино эмоции. Я не думаю, что хоть кто-нибудь у нас снял бы так же хорошо, как Дэнни, – он ухватил все нюансы. Это выглядит как самый настоящий, отличный болливудский фильм. Когда я увидел концовку, я сказал Карану (Джонару, режиссеру картины “Меня зовут Кхан” – EMPIRE): “Ощущение такое, будто это твой фильм!”»

Бойл и Джонар находятся на разных концах спектра культурных стилей, но оба стремятся по направлению к центру. В романтической драме Джонара звезда играет Ризвана Кхана, индийского мусульманина, страдающего синдромом Аспергера (разновидность аутизма – больному присущ высокий интеллект и нарушения в социальной адаптации – EMPIRE). Он переезжает в Америку, влюбляется, но тут случается 11 сентября. В аэропорту Лос-Анжелеса его поведение, вызванное болезнью, расценивают как подозрительное, и Кхана арестовывают. Для Кхана этот фильм стал пророческим. Полгода назад, всего лишь две недели спустя после завершения 40-дневного съемочного периода, индийскую звезду на несколько часов задержали в аэропорту Ньюарка, потому что его «имя высветилось в системе». Он вспоминает, как его водили из одной комнаты в другую, и хоть некоторые таможенники азиатского происхождения узнали в арестованном кинозвезду, ему все же пришлось предоставить телефонные номера чуть ли не каждого, кого он знает в США.

«Мне задавали какие-то странные вопросы. Они все равно ничего не могли бы доказать, а мне было неудобно называть имена людей, которые вскоре могут стать моими бизнес-партнерами: “Привет, ребята, меня повязали в аэропорту!”»

Такого рода происшествия как раз доказывают теорию Кхана, почему «Меня зовут Кхан» может стать большим хитом. «История протагониста вполне реальна и актуальна, потому что всем понятно, что у Америки натянутые отношения с исламом, – замечает он. – Помимо этого, фильм еще и снят на английском языке и в нем есть любовная линия. Он снят людьми, которые способны “мыслить по-английски” и привыкли к западному кино». Однако Шахрукх не хочет, чтобы эта картина выглядела как болливудская попытка сделать западное кино. Смысл в том, чтобы сделать гибрид «Болли-Голли», наподобие «Миллионера из трущоб», который «Голли-Болли». «Там поют, но не танцуют. Это кино не вполне американское, но и не вполне индийское – нечто среднее. Не знаю, что из этого всего выйдет, но мне кажется, на следующий день я проснусь с мыслью: “Как здорово, что людям понравился мой фильм!”»