Канны-2024: рецензия на фильм «О, Канада» — психологическую мелодраму с Ричардом Гиром и Джейкобом Элорди

Почтенного возраста режиссер документального кино Леонард Файф (Ричард Гир) еще пару дней назад лежал в больнице с трубками в носу и смертельным диагнозом, а теперь после согласования с его женой Эммой (Ума Турман) мужчину снимают для фильма-трибьюта. Накачанный лекарствами, теряющийся во времени и пространстве Леонард решает провести интервью по своим правилам, а именно исповедоваться жене в том, какая на самом деле у него была жизнь, полная измен и трусливых поступков.

Странно критиковать кино, отобранное в конкурс Каннского кинофестиваля, с точки зрения профессионализма и компетентности, но «О, Канада» — то самое исключение. Соавтор многих картин Мартина Скорсезе и великий американский сценарист Пол Шредер эксплуатировал в своих предыдущих трех фильмах («Дневник пастора», «Холодный расчет», «Тихий садовник») один и тот же сценарий, лишь чуть-чуть меняя детали и декорации. Повторялся и найденный для «Таксиста» Скорсезе герой — отшельник, замкнутый мужчина, глубоко переживающий психологическую травмы, темные события прошлого или экзистенциальный кризис.

«О, Канада» почти ничем не похожа на предыдущие работы мастера, в этот раз в центре внимания умирающий режиссер, который не собирается спасать «дам в беде» или кому-то мстить. Вместо типичного для себя криминального жанра Шредер выбирает психологическую драму с мозаичной структурой повествования, передающую неуловимую природу воспоминаний. Во время интервью Леонард постоянно сбивается, путает факты, комментирует свои собственные действия и перескакивает с темы на тему. К сожалению, автор не всегда контролирует выбранную им же стратегию: иногда во флешбеках история почему-то ведется не от лица главного героя, и показываются события, свидетелем которых он не мог быть. Можно лишь предположить, что эти фрагменты — часть фантазии Леонарда о том, как близкие люди реагировали на его действия. Подобных сценарных несостыковок (в одной из сцен Леонард уснул, но почему-то его рассказ во флешбеке продолжился) довольно много, и они усложняют понимание фильма, в котором будто бы нет ведущей сюжетной линии.

Сначала кажется, что Леонард расскажет о становлении своей карьеры и побеге от Вьетнамской войны из США в Канаду, но вместо этого он по чуть-чуть говорит обо всем, наиболее подробно останавливаясь на отношениях с женами и любовницами. Из-за одного описания секса супруга Эмма останавливает съемку и говорит режиссеру Малькольму (Майкл Империоли), что они вырежут на монтажном столе слишком интимные откровения. Кажется, что так Пол Шредер вводит в повествование важную тему контроля над правдой и дискутирует о том, как может быть сконструирован чей-то публичный образ. Эмма не принимает исповедь мужа, отвергает его рассказы о многочисленных адюльтерах, а потому обвиняет (и возможно справедливо) мужа в подмене фактов фантазией. Пока съемочная группа и Эмма смотрят на Леонарда сверху вниз, сам Шредер показывает своего героя возвышенно, несмотря на то что сейчас мужчина сидит в кресле и мочится под себя, а в прошлом только трусил и лгал всем подряд.

Бравадная интонация в «О, Канада» особенно смущает в те моменты, когда старик объективирующе описывает ассистентку Малькольма и произносит пафосные фразы вроде: «Это моя последняя молитва, потому что люди не умирают во время исповеди». Кроме одного кадра с премиями и наградами Леонарда, на протяжении полутора часов зритель не узнает ни об одном великом достижении режиссера — из-за этого возникает конфликт между стыдными рассказами Леонарда Файфа и авторским восхищением своим героем. Это наводит на мысль, как высоко ценит Пол Шредер акт предсмертной исповеди, столь искренней, что даже близкие не могут принять всю правду от умирающего родственника. Возможно, если бы Шредер вышел бы за рамки сюжета одноименного романа Рассела Бэнкса, и расширил бы хронометраж за пределы полутора часов, то зритель мог бы понять авторские симпатии к своему герою, который даже на смертном одре хочет, чтобы все играли по его правилам.