Любимое кино. Побег из Нью-Йорка

В недалеком будущем американские власти превратили остров Манхэттен в тюрьму для особо опасных преступников. Окружив остров высокой стеной и минными полями, правительство позволило заключенным самим управлять своей жизнью. Однажды в результате теракта самолет президента США падает в бывшем Нью-Йорке. Главарь самой сильной городской банды пользуется этим, чтобы предъявить властям ультиматум: «Жизнь президента в обмен на освобождение всех заключенных». Не желая идти на поводу у бандитов, власти решают забросить в город супероперативника, который бы смог в одиночку спасти главу государства. Сочтя, что лучше всего с этой задачей справится бывший спецназовец, отбывающий многолетний срок в «обычной» тюрьме, комиссар полиции Нью-Йорка приказывает доставить преступника к нему в кабинет. Когда того приводят, он жестом просит снять с него наручники. «Я не дурак, Плисскен», – отбривает его комиссар. «Зови меня Змей», – злобно шипит бандит.

Безумный Макс был не единственным антигероем из апокалиптического мира, появившимся в кино на рубеже 1970-х и 1980-х. Пока Джордж Миллер и Мел Гибсон колесили по австралийским просторам, их голливудские коллеги Джон Карпентер и Курт Расселл предлагали зрителям свое видение будущего Нью-Йорка – полуразрушенного города-тюрьмы, из которого всем хочется сбежать. И их вышедший в 1981 году фантастический триллер так и назывался: «Побег из Нью-Йорка».

1974-й был поворотным годом в истории американской политики и культуры. У американцев всегда были претензии к властям и лично к президенту страны, но Уотергейтский скандал перевел их на новый уровень. Впервые в истории глава государства был публично уличен в серьезном преступлении, и то, что президент Никсон отделался лишь отставкой, было наглядным подтверждением того, что рыба сгнила с головы. В дальнейшем Уотергейт стал личным позором Никсона и его ближайших подручных, но в год скандала он замазал черной краской всю американскую элиту и вызвал в людях исключительно циничное отношение к власти и к будущему американской государственной политики.

Среди тех, на кого Уотергейт произвел особенно сильное впечатление, был начинающий режиссер Джон Карпентер, который в 1974-м выпустил свой полнометражный дебют – сатирический фантастический фильм «Темная звезда», некоторые сюжетные идеи которого в дальнейшем легли в основу «Чужого» (у обеих лент был один и тот же соавтор сценария – Дэн О'Бэннон). Многим обязанная картине Стэнли Кубрика «Доктор Стрейнджлав», «Темная звезда» издевалась над идеей создания все более совершенного «супероружия», способного не только взрываться, но и принимать самостоятельные решения. И хотя лента была камерной малобюджетной постановкой, а не размашистым памфлетом, ясно было, что ее молодые авторы придерживаются вполне определенных политических взглядов и не стесняются их демонстрировать.

Уотергейт подтвердил все самые мрачные подозрения Карпентера по поводу национальной политики, и постановщик решил отразить это в своем новом фантастическом сценарии. Карпентер хотел показать, как американские политики ведут страну по пути деградации, как большие города превращаются из центров цивилизации в клоаки преступности («белое бегство» в свежепостроенные пригороды для среднего класса оставляло в городах лишь тех, кто не мог себе позволить семейный дом с лужайкой и заборчиком) и как даже бывшие герои, усыпанные медалями ветераны, утрачивают свои идеалы и превращаются в циничных эгоистов и преступников.

Так в 1976 году появился первый набросок сценария «Побега из Нью-Йорка», в котором остров Манхэттен оказывался гигантской тюрьмой под открытым небом, американский президент – самовлюбленным гороховым шутом, а бывший «суперспецназовец» – разочарованным в жизни преступником, который берется спасти оказавшегося на Манхэттене президента лишь потому, что ему в тело вживляют мини-бомбы, запрограммированные взорваться, если он не выполнит задание.

1970-е были в Голливуде временем мрачного и драматичного «взрослого» кино, но даже по меркам эпохи сценарий Карпентера был зашкаливающе депрессивным. Возможно, режиссер смог бы перенести свой замысел на экран, если бы был всемирно известным, заслуженным постановщиком. Но в то время у него за плечами было лишь две картины – «Темная звезда» и полицейский боевик «Нападение на 13-й участок», – и «Побег» никто из продюсеров и студий не хотел поддержать. Тем более что многие в то время полагали, что Голливуд должен поддерживать национальное реноме после Уотергейта, а не сыпать соль на еще свежие политические раны.

Осознав, что время для «Побега» еще не пришло, Карпентер занялся воплощением другого своего замысла – хоррора «Хэллоуин», который вышел в прокат в 1978 году и стал ключевой лентой нарождающегося хоррор-направления «молодежный слэшер». Еще через два года Карпентер выпустил мистический хоррор «Туман», и впечатляющий коммерческий успех обеих картин на время превратил постановщика в творца, к которому с уважением прислушивались продюсеры.

После «Тумана» продюсировавшая картину независимая студия AVCO Embassy Pictures предложила Карпентеру экранизировать книгу о «Филадельфийском эксперименте» – якобы реальной попытке американских военных ученых сделать боевой корабль невидимым для глаз и радаров. Карпентер какое-то время проработал над этим проектом, но затем он осознал, что ничего особенно интересного из него не выжмешь, и предложил AVCO Embassy поставить «Побег из Нью-Йорка». Поскольку «Туман» собрал в прокате более 20 миллионов долларов (существенные деньги для хоррора в те годы), Карпентеру пошли навстречу – с тем условием, что он сделает «Побег» более приемлемым для массового зрителя.

Как смягчить мрачное кино, не потеряв при этом его остроту? Карпентер знал ответ со времен «Темной звезды»: «Добавить в фильм юмора». Его сценарный набросок был суровым и серьезным, и появление в нем шуток и забавных колоритных персонажей могло не только сделать картину более «съедобной», но и добавить ей остроумное сатирическое измерение, отсутствовавшее в и начальном замысле.

Для переработки сценария Карпентер нанял своего приятеля по киношколе Ника Касла, который ранее сыграл Майкла Майерса в «Хэллоуине». Кастл насытил текст шутками (как правило, «черными») и забавными перепалками и придумал нескольких новых персонажей – в частности, таксиста, который продолжает работать в Нью-Йорке после его превращения в тюрьму, но всегда возит с собой «коктейль Молотова», чтобы отбиваться от бандитов, пытающихся прокатиться на халяву. Кастл же изобрел сцену, в которой главный герой Змей Плисскен заходит в музыкальный театр и обнаруживает, что на сцене выступают имитирующие водевильную постановку бандиты. Это был намек на профессию отца сценариста, примечательного водевильного и экранного хореографа Николаса Кастла-старшего.

Когда Карпентер сочинял первый набросок «Побега», он самонадеянно полагал, что главную роль согласится сыграть Клинт Иствуд. На взгляд режиссера, циничный антигерой из будущего был вполне естественной экранной эволюцией для актера, который прославился сперва в роли одинокого ковбоя, а затем в образе жесткого современного полицейского. С годами, однако, постановщик понял, что чем известнее ведущий актер, тем больше вероятность того, что он подомнет проект под себя и начнет диктовать группе свои условия. Кроме того, к началу 1980-х Иствуд уже был староват для роли задуманного Карпентером молодцеватого «супергероя», который одинаково крут и в перестрелках, и в рукопашных драках.

По той же причине Карпентер отверг предложенного студией Чарльза Бронсона, хотя прославившая его в 1974 году «Жажда смерти» была среди картин, вдохновивших «Побег» (сюжетных пересечений у этих фильмов немного, но оба они мрачно смотрят на Америку и изображают ее погрязшей в уличной преступности). Не устроил Карпентера и Томми Ли Джонс, будущий герой «Людей в черном», который в 1977-м сыграл сражающегося с бандитами ветерана Вьетнама в триллере «Раскаты грома». Вместо двух этих звезд режиссер предложил студии Курта Расселла, которого Карпентер снял в заглавной роли в телефильме «Элвис».

Сейчас это решение постановщика кажется самоочевидным, но в то время Расселл был известен лишь по роли Элвиса Пресли и по диснеевским лентам конца 1960-х и первой половины 1970-х – в частности, по студенческой комедии 1969 года «Компьютер в кроссовках», в которой юный герой Расселла в результате удара молнии и короткого замыкания приобретал компьютерные познания и умения. Эти фильмы представляли актера как кого угодно, но только не как циничного бандита с военным прошлым. Карпентер, однако, чувствовал, что его возмужавший друг может играть не только «правильных» смазливых красавчиков, и он настоял на кандидатуре Расселла, несмотря на студийное сопротивление.

В итоге Курт Расселл не только сыграл Змея Плисскена, но и в значительной мере придумал этого персонажа – его внешний вид, его одежду, его «пиратскую» повязку на глаз, его манеры, его голос (актер не скрывал, что подражает Клинту Иствуду)… И он провел немало времени на строгой диете и в «качалке», чтобы достоверно выглядеть как мускулистый спецназовец без тени смазливого мальчишества.

На роль похищенного бандитами президента США Карпентер также взял уже хорошо знакомого ему актера. Британец Дональд Плезенс украсил своей харизмой «Хэллоуин» и «Хэллоуин 2», и режиссер убедил его сыграть главу государства – отнюдь не героического, но все же представительного. Конечно, странно было слышать из уст американского президента английский акцент. Но Карпентер для себя и Плезенса обосновал это тем, что президент – внебрачный сын американского президента Рональда Рейгана и британского премьера Маргарет Тэтчер. Легко догадаться, как режиссер относился к двум этим консервативным политикам…

Отметим, кстати, что этим отнюдь не исчерпывались отсылки Карпентера к более современной политике, чем Уотергейтский скандал. «Героическое» освобождение высокопоставленного заложника в год выхода картины воспринималось как прозрачный намек на то, как правительство должно было действовать после захвата американского посольства в Иране в 1979 году (помните недавний политический хит «Операция “Арго”»?). Президент Джимми Картер два года провел, пытаясь вызволить захваченных иранцами американских граждан и дипломатов, и промедление стоило ему перевыборов – на фоне жесткой риторики его соперника Рейгана. Хотя в конце концов администрация Картера все же справилась с этой задачей.

Раздумывая о том, кто мог бы сыграть сравнительно небольшую, но очень важную роль комиссара полиции Нью-Йорка (фактически главного городского тюремщика), который вытаскивает Плисскена из тюрьмы и отправляет его спасать президента, Карпентер по совету своего ассистента по кастингу решил нанять Ли ван Клиффа. Бывший военный моряк (его минный тральщик сразу после войны расчищал Черное море и базировался в Севастополе), ван Клифф прославился как ярчайший злодей вестернов – прежде всего спагетти-вестернов Серджо Леоне. И если Курт Расселл подражал Клинту Иствуду, то логично было противопоставить ему звезду из «вестерн-обоймы».

Прочие роли распределились так. Известнейший характерный актер Эрнест Боргнайн, получивший «Оскар» за главную роль в романтической комедии 1955 года «Марти», изобразил забавного и предприимчивого таксиста. Популярнейший темнокожий музыкант и певец Айзек Хейз, будущий голос Шефа в сериале «Южный парк», изобразил предводителя нью-йоркских бандитов. Звезда «Тумана» и тогдашняя жена Карпентера Эдриенн Барбо сыграла Мэгги, суровую обитательницу города-тюрьмы. Гарри Дин Стэнтон, один из актеров «Чужого», перевоплотился в Гарольда по прозвищу Мозг, одного из бывших подельников Плисскена и любовника Мэгги. Фрэнк Даблдей, ранее снявшийся у Карпентера в «Нападении на 13-й участок», в «Побеге» изобразил злодея по имени Ромеро, запоминающегося «панковским» внешним видом и абсолютной безжалостностью. Наконец, продюсер ленты Дебра Хилл (она работала с Карпентером со времен «Нападения») и звезда «Хэллоуина» Джейми Ли Кертис озвучили картину за кадром. Первая сыграла говорящий компьютер, а вторая зачитала открывающий ленту рассказ о превращении Манхэттена в тюрьму.

Выделенный Карпентеру 5-миллионный бюджет был в 15 раз больше, чем бюджет «Хэллоуина», но этих денег все же было недостаточно для создания масштабных декораций полуразрушенного города. Проект бы провалился, если бы не многолетнее несчастье жителей города Восточной Сент-Луис в штате Иллинойс (не путать с его куда более крупным и богатым соседом и тезкой – Сент-Луисом в штате Миссури!). Существенный промышленный и культурный центр в середине XX века, Восточный Сент-Луис в 1960-х и 1970-х пал жертвой реиндустриализации и «белого побега» в пригороды. Налоговая база катастрофически сократилась, состоятельные люди и крупные бизнесы бросили город, и ему стало нечем оплачивать работу полиции, уборку мусора, обслуживание канализации и прочие базовые городские службы. Когда в 1976 году в Восточном Сент-Луисе вспыхнул пожар, его некому было тушить, и значительная часть города выгорела дотла. Это был как раз тот городской «постапокалиптический» ландшафт, который был нужен Карпентеру для съемок «Побега».

Чтобы превратить кварталы-«погорельцы» в Нью-Йорк будущего, декораторам нужно было сделать лишь три вещи. Во-первых, навалить на улицы побольше всевозможного мусора. Во-вторых, отключить электричество в тех домах, где оно чудом сохранилось. В-третьих, добавить в кадр костры и «мини-пожары» (естественно, безопасные для уцелевших зданий). Для сцен, где показывается разбившийся президентский самолет, съемочная группа купила на специальной свалке списанный настоящий самолет и расдербанила его так, чтобы он казался разрушенным.

Из всех кадров, снятых для фильма, лишь один был создан в окрестностях Нью-Йорка. Это был кадр со статуей Свободы. Группа Карпентера стала первой в истории голливудской командой, которой разрешили снимать на Острове Свободы ночью. Получить такое разрешение было очень сложно, поскольку 3 июня 1980 года, за три месяца до начала съемок, хорватские террористы (борцы за выделение Хорватии из состава Югославии) взорвали бомбу у подножья статуи Свободы. От этого взрыва никто не пострадал, но охрана монумента была существенно усилена. Тем не менее Карпентеру все же пошли навстречу.

С готовностью с режиссером работали и власти Восточного Сент-Луиса – с тем условием, что кинематографисты снимали только ночью и утром убирали весь навезенный на съемочную площадку мусор. Съемки в городе продолжались два с половиной месяца, и в течение всего этого времени Карпентер жил как классический вампир, почти не видя солнца. Также съемки проходили на студии в Лос-Анджелесе и на калифорнийской плотине Сепульведа (там снималась кульминационная погоня).

Изначально в фильме был пролог, живописующий преступления Плисскена, за которые он сел в тюрьму, и часть этих сцен была снята в метро Нью-Йорка и Атланты, но Карпентер во время монтажа отказался от вступления, так как оно замедляло картину и ничего особенного ей не добавляло. Для представления главного героя было вполне достаточно его «беседы» с комиссаром полиции и его первых «подвигов» в Нью-Йорке.

Для Курта Расселла самой сложной боевой сценой оказалась драка на ринге пойманного бандитами Змея со здоровенным гладиатором. Для исполнения роли двухметрового громилы Карпентер нанял профессионального рестлера Быка Бейкера (настоящее имя – Дуглас Бейкер), и тот так разошелся, что Расселлу здорово досталось. Он ведь все-таки не был суперменом, а лишь изображал суперсолдата в кино…

Ночные съемки были большой головной болью для предыдущих поколений операторов, поскольку они требовали сложной дополнительной подсветки, по минимуму разрушающей иллюзию съемки в темноте. В распоряжении оператора «Побега» Дина Канди, однако, были самые «продвинутые» на то время камеры и линзы, позволяющие снимать, например, при свете костра или факела без дополнительных софитов. Также Канди использовал крепление камеры «стэдикам», только вошедшее в голливудский обиход и позволявшее снимать с рук со стабильностью съемки с тележки. «Стэдикам» позволило оператору и режиссеру создавать кадры, о которых прежде авторы боевиков могли лишь мечтать.

Напротив, компьютерные эффекты в то время еще только зарождались, и в «Побеге» не было ни одного кадра, созданного с помощью компьютеров. Так, фрагмент в начале картины с «футуристическим» компьютерным дисплеем, отслеживающим полет глайдера Плисскена над Нью-Йорком, был создан с помощью обычных съемок специально построенной миниатюрной панорамы Нью-Йорка. Эта панорама была черной, но расчерченной многочисленными зелеными линиями, чтобы казалось, что это примитивная, одноцветная компьютерная модель.

Одним из художников и операторов спецэффектных фрагментов был Джеймс Кэмерон, будущий суперрежиссер «Терминатора» и «Титаника», а в то время спецэффектных дел мастер из «трэшевой» студии Роджера Кормана New World Pictures. Карпентер нанял эту компанию, потому что знал, что она умеет создавать неплохие спецэффектные сцены за очень скромные деньги. Ведь ее молодые сотрудники подчас работали на чистом энтузиазме – чтобы набраться опыта перед переходом в более солидные студии.

«Побег из Нью-Йорка» вышел в прокат 10 июля 1981 года. Если «Туман» неплохо заработал, несмотря на сравнительно низкие оценки критиков, то «Побег» чествовали и зрители, и журналисты. Никто в то время не называл ленту современной классикой, но многие писали, что это увлекательный и необычный боевик – отличный повод отдохнуть в кинотеатре от летнего зноя.

Время показало, что «Побег» в 1981 году недооценивали. 6-миллионная лента (изначальный бюджет был несколько превышен) не только окупилась в прокате, заработав в США 25 миллионов долларов, но и стала источником вдохновения для многих позднейших фантастических триллеров и боевиков. Причем не только для кинофильмов, но и для телесериалов, книг и видеоигр. Так, Солид Снейк из японского цикла Metal Gear – вполне прозрачный намек на Змея Плисскена. Пятнадцать лет спустя Карпентер снял Курта Расселла в сиквеле «Побег из Лос-Анджелеса», но эта куда более дорогая постановка провалилась в прокате и похоронила планы снять второй, космический сиквел «Побег с Земли» (или, может быть, «Побег с Марса»).

Пожалуй, самым существенным вкладом «Побега» в мировую культуру стал главный герой фильма – эгоистичный, живущий одним днем (или даже одной минутой) принципиальный одиночка, преступник и почти социопат. Который тем не менее мгновенно завоевывает зрительскую любовь, а к концу ленты – зрительское обожание. Как Змей Плисскен этого добивается?

Ответ можно найти в истории о том, как он получил свое имя. Карпентер позаимствовал это звучное сочетание фамилии и прозвища у парня, который учился в школе с одним из приятелей режиссера по киношколе. Ларри Плисскен одевался как панк, требовал, чтобы его называли «Змей», и он был притчей в языцех в своей округе, потому что он старался шокировать окружающих и «доставать» взрослых. Герой Курта Расселла был, в сущности, аналогичным персонажем – только крутым и мужественным.

Экранный Змей – живое воплощение подросткового бунта и взрослой самостоятельности, и это самый искренний человек в фильме, потому что его не заботит, что о нем думают окружающие, и он слишком себя уважает, чтобы подлаживаться под «сильных мира сего» и скрывать, в каком гробу он их видит. И хотя на протяжении картины он вынужденно делает то, что от него требуют, в финале он все же находит способ поквитаться с властями. Вот почему из всех забавных и ярких фраз ленты самой популярной цитатой и символом ленты стала фраза Плисскена «Зови меня Змей». Всего тремя словами герой показывает, кто он такой, – и зрители осознают, что хотели бы иметь право представляться так же круто и яростно.